Воспоминания Голубевой - Карелиной Екатерины Михайловны

Предисловие редактора.

Занявшись историей села Борки, я познакомился через Интернет со своей дальней сестрой Аней Голубевой и от неё узнал замечательные воспоминания о Борках её прабабушки Екатерины Михайловны Голубевой - Карелиной, которые процитировал в истории села Борки. Но эти воспоминания оказались такими живыми и интересными, что мы с Аней сочли своим долгом опубликовать их для тех немногих людей, что интересуются историей и краеведением. Мы считаем, что они не только полезны, но и интересны и наша обязанность - сделать их доступными людям. И вот Аня набирает их с рукописей, а я - готовлю странички в Интернете. Они будут постепенно дорабатываться, иллюстрироваться, возможно, будут выделены в отдельный сайт, но пока публикуются хотя бы так, лишь бы не откладывать это надолго.

Техническое примечание. Поскольку текст набирал с рукописи один человек (Аня), а готовил к публикации другой (Алексей), не видевший рукописи, то в тексте возможны были как внесение ошибок, так и исправление их. Посему редактор (Алексей) изредка поправлял пунктуационные и орфографические ошибки (которые замечал), но при этом старался не менять стилистику ориганала, дающую возможность почувствовать речь того времени. Но добавлял разбивку по абзацам, исходя из смысла текста. Так же разбивал некоторые слишком длинные предложения на два. Редакторские подзаголовки главок даны в [квадратных скобках]. Для дореволюционного текста название "Ленинград" заменено на "Петербург".

Объявление. По желанию наследницы рукописи, дальнейшая интернет-публикация воспоминаний приостановлена. Работа по набору текста с рукописи, его корректуре, подбору фотоиллюстраций - очень объемна и требует много времени. Поэтому есть желание издать книгу с этими воспоминаниями. Вы можете присылать предварительные заявки на эту книгу на адрес ak@putnik.ru и после выхода книги мы оповестим вас (можно по телефону или обычной почте). Ориентировочная стоимость книги - около 300 рублей. Планируемый срок выхода - 2013-й год.

О Милости Божей [Авторское предисловие]

Вечер. Я одна в доме, таком большом и пустынном. Муж ушел в церковь, сегодня суббота первой недели Великого поста, а утром была я, причастилась, отстояла молебен. На душе хорошо, тихо, спокойно. В этот день, придя из церкви, я решила начать описывать свою жизнь. Горячо молилась я во время молебна, чтобы Господь помог мне правдиво и искренно описать все как было, а самое главное, чтобы мой труд принес кому-нибудь душевную пользу.

Дорогой старец отец Серафим иеромонах Александро-Невской лавры, благословил меня и сказал, что со временем напечатают. Он похоронен у нас в Вырице, я его знала больше 20 лет. Много-много мне придется рассказать о нем. В его лице были открыты царские врата для верующих, его устами говорил сам Господь. Какое счастье знать такого человека! Он заботился здесь о нас, есть надежда, что он позаботится и там о нас, знавших его. Горит душа ещё раз пережить те незабываемые минуты, когда находилась у него в келье, точно уже всем миром владеешь, все тебе доступно, все легко, все понятно. Как он умел успокоить, как умел найти те слова, которые доходили до сердца, как умел все горя житейские обращать в душевную радость. Что значит, когда человеком владеет Благодать Божья, как жаль, что так редки такие люди, сколько можно от них всему научиться хорошему, сколько можно избежать ошибок в жизни. О батюшке после, а то мне никогда не начать описывать свою жизнь...

[О своих родителях и раннем детстве]

Красовские Михаил Васильевич и Матрона Силантьевна

Я родилась в 1894 году 11 ноября. Родители были глубоко верующими. Женились по любви. Папа был небогатых родителей, да и у него самого кроме смирения ничего не было, как бывало с улыбкой говорила про него мама.

У мамы родители были зажиточные, славились хорошей жизнью, а сама мама была красавица, вышла замуж 21 года. Восемнадцать женихов сватались к ней, из них некоторые были очень богатые, родители убеждали, уговаривали выбрать кого-нибудь из них, но она была непреклонна. Насильно отдать по своей воле они боялись, т.к. двух старших дочерей отдали за богатых, а те часто приходили со слезами, не всем радость приносит богатство...

С первого года замужества папа увез маму в Петербург, служил приказчиком на небольшом жалованье, наняли маленькую комнатку и зажили согласно и дружно. Покупали необходимое, экономили, но нужды не было. Папа не пил и не курил, отдавал весь заработок маме, мама разумно тратила деньги. Родился мальчик, пожил немного и умер. Родилась девочка, тоже пожила немного и тоже умерла. "Как тяжело хоронить детей, особенно первых, - рассказывала мама, - сколько было пролито слез, сколько горя испытали мы оба, расставаясь со своими детьми, как завидовали тем, у кого были дети, сколько жалобных молений было вознесено к Богу на их могилах.

Я была третьим их ребенком. С трепетом и страхом ждали они моего рождения. Мама ездила по монастырям, обошла все чудотворные иконы, часто вставали по ночам и молились богу.

В это время папина тетка разошлась с мужем, вернее он её бросил сорока лет, 23 годя прожила она с ним, много горя видела от него, но все таки любила его и для нее было большим ударом, когда он стал жить с другой, а ей сказал, что она ему больше не нужна. С горя она начала пить. Мама часто навещала ее и очень переживала душой, видя её пьяную и всю избитую мужем-извергом.

Со слезами мама молила ее: "Тетенька, милая, переходи к нам жить, Миша стал больше получать жалования, нам хватит, скоро будет у меня ребенок, ты не будешь лишняя!" И вот, наконец, мама её уговорила, и она перешла к ним жить. И вот трое стали молиться о жизни будущего ребенка, и вот таким, так сказать, намоленным ребенком родилась я.

Мама говорит, что я родилась слабым ребенком, но я не думаю этого, вспоминая свое раннее детство, я улыбаюсь в душе. Сколько пыток перенесла я от их любви, они всего боялись, малейшему ветерку не давали на меня дуть. Этой боязнью заражены были все знакомые и окружающие. "Ты маленькая была такая хорошенькая, - говорил папа, - что когда я приносил тебя на руках погулять в Юсупов сад, то все ребята обступали меня и заговаривали с тобой." А я думаю, дело было иначе: папа, наверное, как-нибудь по особенному нес меня. На такого необыкновенно любящего отца обращали внимание. Думаю, он своим поведением всех заставлял смотреть на меня.

Его тётя меня крестила. "Ты меня воскресила!", - часто говорила она мне, вспоминая свою жизнь. Своих детей у нее никогда не было, забота и страх о моей жизни отодвинули на задний план её душевное горе. Она дала обет за свою жизнь не пить больше вина и выполнила его, по средам и пятницам ела постное и вообще все посты соблюдала. Церковь и я были её всей отрадой в жизни.

Чуткая и отзывчивая душой, я маленьким ребенком инстинктивно понимала, что у неё есть сердечное горе, когда она задумчиво опускала среди работы руки или вечером тихо усядется в уголок дивана, я сейчас же вскарабкаюсь к ней на колени. "Я люблю тебя больше всех!" - ласкалась я к ней, обнимая её за шею ручонками. "Золотая моя девочка..." - шептала она, отвечая на мои детские поцелуи.

Часто в жизни бывает так, что женщина, испытав и пережив измену любимого, до глубокой старости носит на себе отпечаток сердечного горя. Ни горячо любимые свои дети, ни всякое дело не могут разгладить скорбные морщины её преждевременно состарившегося лица. Всё ей не мило, всё не интересно, ничего не радует её, она вся в своем тяжелом прошлом, и проходит свой жизненный путь она, себе и всем окружающим в тягость. Я не осуждаю их, а глубоко сожалею: не каждому удается сбросить с истерзанного сердца такой тяжелый камень, или затаить его в себе глубоко-глубоко и никому не показывать.

Крёсная пережила свое горе. Может быть, молитва помогла ей, или вылечилась она от этой сердечной болезни на открытии мощей Серафима Саровского, куда она ездила на это великое торжество всей православной России.

Как я только себя помню, я не видала у неё на лице ни обиды, ни безысходной грусти, её голубые глаза всегда светились лаской, и всем она кротко и приветливо улыбалась, ни на кого она не возвышала своего голоса, никого ни в чем не упрекнула и ничем не обидела. Она всем старалась угодить, всё за всех сделать, не требуя ничего себе. Такие люди - это клад в семье, папа с мамой это понимали и очень ценили и любили её.

А семья у нас пребывала: родилась дочь Антонина через два с половиной года после меня, а потом сын Николай через два года, и сын Владимир тоже через два года. Мы перебрались в большую комнату, папа получил хорошее место и приличное жалование. Хватало и на семью, и мама ещё копила деньги, её заветная мечта была построить домик поблизости от Петербурга. Привыкнув с детства к вольному простору деревни, она не особенно любила Петербург. Каждый год, рано весной забрав всех ребят, уезжала она к себе на родину до глубокой осени. Папа с крестной оставались одни в Петербурге.

Текст подготовлен Аней Голубевой.